Гритчино Каширского района — описание усадьбы в сельце Гритчино Каширского уезда и окрестных усадеб уезда в сентябрьском номере американского журнала «Current Literature» («Текущая литература») от 1888 года.
Речь идет о сельце Гритчино Ростовецкой волости Каширского уезда, расположившемся на берегах реки Большая Смедва (современная деревня Гритчино в г. о. Кашира; не путать с селом Гритчино, что на реке Гремячий колодец (сейчас — деревня Гритчино в м. о. Венев)!).
Но прежде, чем привести текст статьи из журнала (её перевод и оригинал), необходимо привести некоторые пояснения. С них и начнем.
Предварительное слово к статье
Информация в приводимой далее заметке даётся в обезличенном виде — нет ни имён, ни точных названий усадеб (за исключением самого Гритчино).
Но всё же получилось вывести кое-какие данные (либо гипотезы).
Возможно, Вы можете сказать точнее, о каких именно усадьбах может идти речь? Поделитесь своим мнением, пожалуйста, в комментариях! 🙂
Почему речь идет именно о Гритчино Ростовецкой волости, а не Кончинской?
Потому что в статье прямо говорится о том, что эта усадьба стоит на реке Смедве (Большое Смедове). При этом в статье речь вообще идёт о «Гретчино» (в русской транскрипции). Тем не менее, благодаря ориентиру на Смедву, не составляет большого труда понять, о каком именно Гритчино идёт речь.
У кого жил корреспондент?
Скорее всего, у Степановых. Сельцо Гритчино на 1861 год принадлежало Степановым.
Какие ещё усадьбы посещал корреспондент?
В статье нет указаний на конкретные усадьбы. В одном случае говорится лишь о том, что «позавчера мы ужинали с одним из русских дворян, у которого есть поместье в шести-восьми верстах отсюда», при этом хозяин «родился на Балтике», а хозяйка «была казачкой (её отец был казачьим генералом), родилась на Дону», при этом эти дворяне недавно «вернулись из Лондона и Парижа».
Предположение о том, что это могло быть за имение, изложено здесь:
Про вторую соседнюю усадьбу говорится как о «визите к русскому дворянину, высшему государственному чиновнику в округе Каширы. Он очень богат, у него поместье площадью 3000 акров, и если царь посетит Каширу, то именно он будет встречать его». При этом владелец усадьбы злоупотребляет алкоголем и лежит в невменяемом состоянии, привязанный к кровати.
Текст статьи из Current Literature
Приводим статью из Current Literature. Сначала русский перевод, затем — оригинал.
Обработка текста — @indeets, обработка текста, проверка — @zalata .
Current Literature. 1888, September. P. p. 264, 265.
По всему миру — серия рисунков пером
Русская сельская жизнь — Корреспонденция N[ew] Y[ork] Press
Гретчино находится в 200 верстах к югу от Москвы, в Тульской губернии и Каширском уезде, и чтобы добраться до него, нужно ехать по железной дороге шесть часов, а затем в экипаже тридцать шесть верст.
Почти на всём протяжении дорога проходит по участку того самого царского бульвара, которым Екатерина II соединила главные города России. Его ширина составляет 210 футов. Он окаймлён двойным рядом огромных ив, которые образуют тенистую аллею шириной 15 футов, где пешеходы и всадники могут наслаждаться травянистым покрытием и самой желанной тенью. По центру этого бульвара проходит дорога, а к её краю спускается зелёная лужайка, в это время года усыпанная красивыми полевыми цветами. Наш дом очень большой, двухэтажный, с широкими террасами спереди и сзади и просторным вестибюлем с одной стороны, а с другой — кухней, ванной и т. д. В доме десять гостевых комнат, гостиная размером с салон «Лотос», а задняя веранда, с которой открывается вид на сады, реку и лес за ней, имеет размеры примерно 60 футов на 15 футов. Длинная, хорошо затенённая аллея ведёт к подножию сада, расположенного в 400 футах от нас. Там находится летний домик, нависающий над рекой Смедвой, которая протекает через красивый луг, принадлежащий поместью. Смедва впадает в Оку, а та, в свою очередь, в Волгу, так что река, которая так украшает вид из наших окон, способствует развитию торговли на Каспии. Управляющий поместьем сделает его одним из лучших в своём роде в России. У него 56 лошадей, 36 коров, 106 голов крупного рогатого скота, 40 свиней, 200 овец и 8 собак, а также немало кошек.
Он нанимает от 50 до 70 работников и выращивает 20 000 бушелей картофеля, 7000 бушелей ржи, 7000 бушелей овса и т. д.
В этом году у него 300 акров ржи, 300 акров овса, 650 акров травы (клевера и тимофеевки). Сено продаётся по цене от $2 до $6 за тонну в зависимости от сезона. Обычная помощь на ферме обходится женщинам в 10 центов, мужчинам — в 20 центов в день. И это объясняет, почему картофель в Гретчино продается по цене 4 цента за бушель, рожь — по 25 центов, а овес — по 17 центов за бушель. На 4 цента в день крестьянин может сохранить жир.
До ближайшей железнодорожной станции тридцать шесть миль, до ближайшей пароходной пристани — двадцать верст, до ближайшей газеты — 200 верст, до ближайшей англиканской церкви — 200 верст, а до ближайшей продуктовой лавки — шесть верст. Соседей (не из крестьянского сословия) немного, и они не могут видеть ваш замок. Одна дама «заглянула» ко мне на чай, и её тройка проехала тридцать верст.
В радиусе шести-восьми верст есть несколько очаровательных семей.
Позавчера мы ужинали с одним из русских дворян, у которого есть поместье в шести-восьми верстах отсюда.
Ужин был изысканным, и в этом доме было больше культуры и утончённости, чем в двадцати домах на Пятой авеню. Хозяин и хозяйка только что вернулись из Лондона и Парижа, и их полиглотные языки были остры на любую тему: будь то политика, коммерция, религия, музыка или искусство. Он родился на Балтике, а она была казачкой (её отец был казачьим генералом), родилась на Дону, и мы говорили о Кавказе и нашли много общего, что могло нас увлечь.
В противовес этому приятному воспоминанию о русской домашней жизни я должен рассказать вам о вчерашнем визите к русскому дворянину, высшему государственному чиновнику в округе Каширы. Он очень богат, у него поместье площадью 3000 акров, и если царь посетит Каширу, то именно он будет встречать его. Мы нашли этого человека привязанным к кровати, предающимся роскоши белой горячки, а его друг, ухаживающий за ним, был ещё одним представителем русского дворянства, который был трезв просто потому, что мог выпить больше водки, чем его друг, которого мучили «змеи». Эти бессонные ночи меня немного беспокоят.
Я проснулся сегодня в два часа ночи, и «Аврора» уже выехала со своей «тройкой» или «четвёркой», и птицы пели, петухи кукарекали, и природа была прекрасна в этот ранний час.
Через шестьдесят минут коровы уже шли на пастбище, а поля были усеяны крестьянами.
В середине лета в России совсем не видно луны.
Она взойдёт, скажем, в полночь, и городские улицы будут достаточно освещены даже без газового освещения, и эта бедняжка кажется здесь такой же ненужной, как жаровни на Кубе. Возможно, ничего нельзя сделать, но, кажется, жаль, что этот лишний свет нельзя использовать, ведь есть много тёмных мест, где его можно было бы применить с пользой и по достоинству оценить.
Вставая так рано и уделяя столько внимания хозяйству, крестьяне могут позволить себе продавать свой товар по следующим ценам: молоко — 2,5 цента за кварту; сливки — 18 центов за кварту; яйца — 3,5 цента за дюжину.
Это июньские цены в Гретчино. Мы живём здесь, как бойцовые петухи, даже несмотря на то, что находимся так далеко от рынка. Наши повседневные потребности удовлетворяются следующим образом: кофе и яйца в 8 утра, обед в 13:00, ужин в 18:00 и чай с крекерами в 21:00. Рядом с моей кроватью всегда стоит кувшин со сливками, чтобы я мог «подкрепиться» на случай, если проснусь ночью голодным или измученным жаждой.
The world over — a series of pen
Russian Country Life—Correspondence N. Y. Press
Gretchino is 200 versts south of Moscow, in the province of Tula and county of Kashira, and to reach it you must ride by rail six hours and then by carriage thirty-six versts.
For nearly the entire distance the road lies over a section of that royal boulevard with which Catherine II united the principal cities of Russia. It is 210 feet wide and bordered by a double row of enormous willow trees, these making a shaded avenue fifteen feet wide, where tramps and horseback riders can enjoy a grassy pavement and a most welcome shade. Through the center of this boulevard runs the road, and sweeping down to its edge a green lawn, enameled at this season of the year with beautiful wild flowers. Our house is a very large two-story one, with wide piazzas on the front and rear and a large entrance hall on one side, with kitchen, bath-room, etc., built on the opposite side. There are ten guest chambers, a drawingroom about the size of the Lotos parlor, and the rear veranda, which overlooks the gardens and the river and the forest beyond, is about sixty feet by fifteen feet wide. A long, well shaded avenue leads to the foot of the garden, 400 feet away, where there is a summer house overhanging the River Smedva, which winds through a beautiful meadow belonging to the estate. The Smedva flows into the Oka, and this into the Volga, so that the river which adds so much to the view from our windows helps float the commerce of the Caspian. The manager of the property will make out of this estate one of the finest of its size in Russia. He has 56 horses, 36 cows, 106 head of cattle, 40 pigs, 200 sheep and 8 dogs, with a fair sprinkling of cats.
He employs from 50 to 70 hands and raises 20,000 bushels of potatoes, 7,000 bushels of rye, 7,000 bushels of oats, etc.
He has this year 300 acres of rye, 300 acres of oats, 650 acres of grass (clover and timothy). Hay sells for from
$2 to $6 per ton, according to season. The cost of common farm help is: Women, 10 cents; men, 20 cents per
day. And this explains why potatoes are sold at 4% cents per bushel in Gretchino, and rye at 25 cents and oats at 17 cents per bushel. On 4 cents a day a peasant can keep fat. The nearest railroad station is thirty-six versts, the nearest steamer station twenty versts, the nearest newspaper 200 versts, the nearest English Sabbath service 200 versts and the nearest corner grocery six versts. Neighbors (outside the peasant class) are not numerous, nor can they overlook your castle. One lady «dropped in» to take tea with me, and her troika had come thirty versts.
There are some charming families within a radius of six or eight miles, and day before yesterday we dined with one of the Russian nobility who has an estate six or eight versts away. We had an elegant dinner, and there were in this house more culture and refinement than you would find in one case out of twenty in Fifth Avenue. The host and hostess were just home from London and Paris, and their polyglot tongues were clever, whether the subject was politics or commerce or religion or music or art. He was born on the Baltic and she was a Cossack (her father a Cossack general), born on the Don, and we talked the Caucasus and found much of common interest to exercise our tongues upon.
As an opposite to this pleasant glimpse of Russian home life I must tell you of a call last evening on a Russian nobleman, the highest government officer in this county of Kashira. He is very rich, has an estate of 3,000 acres, and if the Czar should visit Kashira he would be the one to welcome him. This man we found strapped to his bed, indulging in the luxury of an attack of delirium tremens, and his friend nursing him was another specimen of the Russian nobility, who was sober simply from the fact that he could stand more vodka than his friend whom the «snakes» were torturing.
These nightless days bother me a little. I awoke this morning at 2, and «Aurora» was out then, with her «troika» or «four-in-hand» and the birds were singing, the roosters crowing and nature was doing a good business at that early hour. Sixty minutes later the cows were on their way to pasture and the fields were alive with peasants. The moon has no show at all in Russia in midsummer. It will rise, say at midnight, to find city streets light enough without even gas light, and the poor thing seems as unnecessary here as warming pans in Cuba. Nothing can be done, perhaps, but it seems a pity that this superfluous light can’t be utilized, for there are lots of dark places where it could be worked to advantage and be appreciated. Rising so early and attending closely to business the hens and cows can afford to sell their wares at the following rates: Milk,
2 1/2 cents per quart ; cream, 18 cents per quart; eggs, 3 1/2 cents per dozen. These are the June quotations at Gretchino. We live here like fighting cocks, even if we are so far from market, and our daily wants are supplied as follows: Coffee and eggs at 8, lunch at 1, dinner at 6, and tea and crackers at 9. A pitcher of cream is always placed beside my bed at night so that I can «brace up» in case I awake in the night hungry or consumed by thirst.